Иеромонах Никанор (Лепешев): об одном ДТП, или «…А олени лучше!»
Иеромонах Никанор (Лепешев). Веб-журнал комиссии по работе с коренными малочисленными народами Севера Хабаровской епархии
02.04.2012
Или о том, как я поехал, я помчался на оленях. Правда, не утром ранним, а поздним вечером. И отчаянно ворвался… в двери медпункта посёлка Арка
. Накануне Праздника Севера кочевые эвены-оленеводы стали располагаться на берегу реки Охоты, неподалёку от Арки. Съехались они туда, естественно, на нартах, запряжённых оленями. И на утро (на сам Праздник) должны были на них катать народ. Я до утра не дотерпел и попросил прокатить меня вечером. Благо, кочевники и так собирались ехать в село по разным своим делам.
Меня усадили в нарты к уже почтенного возраста оленеводке по имени Мария, которая сама себя называла не иначе, как «святая Мария», при том, что твёрдо исповедала перед нами с о. Викентием своё язычество и огнепоклонничество (а на предложение взять себе ради любопытства «Молитвослов эвена», изданный приходом в Охотске специально для кочевников, ответила: «А ваш Бог что, поможет мне в тайге от волков? Они вон только вчера у меня четырёх оленей загрызли, прямо рядом с Аркой». Но, не смотря на скепсис, книжки взяла).
Эвены вскочили в нарты, олени рванули с места, практически сразу перейдя на галоп. Караван понёсся в село по извилистой и неровной зимней лесной дороге. На каждой кочке и на каждом повороте я радовался, что меня усадили в особые сани с бортиком (для «чайников») — иначе я бы вылетел из них в первые же секунды езды. Молодёжь всё подзадоривала и подзадоривала оленей, не смотря на окрики Марии: «Не гони! Тише!» наши с ней рогатые скакуны тоже всё ускоряли и ускоряли ход, глядя на своих летящих собратьев. У оленей ведь, как и у лошадей, принцип простой: «Все побежали — и я побежал».
И вот дорога круто повернула из леса на Арку. Несущийся караван на повороте сгрудился, начал тесниться. Нас с Марией выдавило к обочине, наши олени вскочили на снежный «бордюр» и стали двигаться под углом 45 градусов к земле, а наши нарты полетели прямо на дерево, растущее при дороге.
Меня сильно дёрнуло за правую ногу и выбросило из саней в сугроб, причём рывком с меня сорвало сапог. Марию понесло дальше. Караван так и не остановился — полетел вперёд, в село.
Когда я выбрался из сугроба, то увидел, что в мою сторону идёт Мария, лоб у ней разбит, и из раны ручьём льётся кровь. Тут подъехал на машине о. Викентий… В принципе, что было дальше, он сам уже описал у себя в журнале. И даже видео приложил.
Скажу только, что я отделался испугом, многочисленными ссадинами на голенях и, возможно, каким-нибудь растяжением (правая нога до сих пор побаливает). А вот Марии повезло меньше. Сразу после аварии она держалась неплохо, и из медпункта, где ей наложили шов, ушла ночевать в свою палатку на берегу Охоты. Но на следующее утро её всё же пришлось госпитализировать: накатила дурнота, головокружение и прочие признаки сотрясения мозга.
Про то, как мы навещали «святую Марию» в больнице, тоже уже рассказал о. Викентий. Держалась она бодро, шутила. Очень крепкая духом женщина. Впрочем, другая бы в тайге и не выжила, и не смогла бы держать в узде мужскую бригаду.
А я бы ещё прокатился на оленях. И в нартах, и верхом. Ведь что за казак, если с оленя не падал?!
